Фильм «Зимняя вишня» изумляет хотя бы тем, что его героиня Ольга Ивановна — дамочка без мозгов и совести. Одновременно. И при этом — вызывает сочувствие. Наверное поэтому и вызывает, что ущербная. Годами любит какого-то мятого мужчинку из породы «Новосельцев. Сорт 8-й» - в том смысле, что гораздо хуже Новосельцева, хотя, из той же около-романтической чудо-генерации. Этакий утомлённый эпохой, вечный парнишка из 1960-х, которому недодали сияющих высот, а он и обиделся. Точнее — привык. Пригрелся.
Как привык он к любовнице — милой и даже красивой, не слишком умной, зато умеющей выразительно смотреть. С прищуром. Главное, о чём он помнит: Оля всегда ждёт. Всегда наготове. Ей плевать на унижение. На то, что её никогда не выберут окончательно, а будут время от времени торопливо использовать. Оленьку даже не смущает тот факт, что жена прекрасно знает о наличии некоей дамы сердца. И снисходительно так с ней общается по телефону.
У Оли есть сын Антошка, на которого ей наплевать. Видно, что родила потому что «часики тикают» или потому что «замуж вышла — надо родить». Антошка её дико бесит. Одним своим присутствием. Он — помеха. Его вопль «Я не хочу на пятидневку!» способен порвать любое сердце. Но не сердце Оли, которое занято совершенно иным чувством — страстью к пожухлому и потёртому Вадиму.
Бессовестно, безжалостно Оля кидает своё чадо — то свекрови (бывшей!), то — государству на пятидневный детсадовский присмотр. Впрочем, её легко понять: Оля примитивна. Ни интересов, ни дерзаний, ни особенных трудовых успехов. У одноклеточных женщин на 1-м месте всегда стоит половой партнёр, а всё остальное — подождёт, включая детей и домашний быт. В их квартирах годами может не работать какой-нибудь выключатель и отваливаться ручки.
Подруги у Оли — такие же. Типовые. Серые, как питерская стена, на фоне которой всё и проистекает. Валя - перманентно битая подруга хоккеиста и Лариса — лихая, корпулентная брошенка. Великолепное трио, всегда готовое запеть арию «Все мужики — сво...». О чём-то другом они говорить не могут. Не умеют ибо. Уже тогда люди вопрошали: «Почему Оля не выбрала Герберта? Он же лучше». Потому и не выбрала, что он — лучше.
Подобное - к подобному. Люди всегда - подсознательно - тянутся к своему сорту, даже если иногда пытаются вырваться вверх или же снизойти до «похуже». И там, и там их ожидает неминуемый дискомфорт. С теми, кто лучше, он даже больший, чем с отстоем. Поэтому — ну его ко всем его балтийским чертям, этого Герберта Мартиновича! Вадик — уютный, тёплый, рыхловатый. И главное — ровня. Он такой же - бессовестный и безмозглый.
Так ей и надо!
отсюда